После первого боя в районе Черных гор после любопытства пришло осознание того, что могут убить

Не первый раз я пишу о воинах-афганцах и всегда с замиранием сердца при встрече с героем думаю: захочет ли он бередить воспоминаниями свое прошлое, а в случае с А.И. Черепановым, и старые раны. Но я напрасно тревожился, Александр Иванович оказался приветливым, словоохотливым мужчиной с заметно седеющей головой, хотя ему нет и пятидесяти лет.

Уроженец деревни Черепаново, последний, десятый, ребенок Таисьи Федоровны и Ивана Федоровича. Как и вся деревенская ребятня, Саша сызмальства был приучен к труду. Конечно, как самому младшенькому ему были какие-то послабления. Но, не желая с этим мириться, он вместе со всеми домочадцами сенокосил, огородничал, собирал на окрестных златоустовских косогорах клубнику, залезал в черемуховые заросли, чтобы набрать больше всех ягод черемухи. Долгими зимними вечерами большая и дружная семья Черепановых любила лепить пельмени. А шанежки с клубникой и черемухой казались самыми вкусными.

После окончания златоустовской и сажинской школ Александр выучился на тракториста, шофера в филиале СПТУ в с. Свердловском. С благодарностью вспоминает преподавателей-наставников П.И. Рыбина и В.И. Вышегородцева. До призыва на службу в армию Александр успел поработать трактористом в совхозе «Златоустовский». В 1986 году ему пришла повестка из военкомата. Юноша имел полное право получить отсрочку, потому что в Афганистане служил его старший брат Сергей. Их отца Ивана Федоровича уже шесть лет не было в живых. Но это обстоятельство почему-то не учли, а сам Александр хотел стать настоящим мужчиной. В деревнях всегда с почтением относились к ветеранам войны, к тем, кто выполнял воинский долг.

Учебная часть размещалась в г. Иолотани (Туркмения). Полигон, стрельбище, марш-броски, карантин… и спустя три месяца ИЛ-76, прозванный «горбатым», из г. Мары берет курс на Кабул. Столица Афганистана расположена в горах. Экипаж самолета прежде чем приземлиться, маневрирует, опасаясь попадания из «Зингеров».

И вот наш герой попадает в 180-й мотострелковый полк, в первый батальон, в первый разведвзвод.

Вот как об этом рассказывает Александр Иванович:

- В нашем разведвзводе служили 16-20 человек. Молодых первое время на серьезные операции не брали. После первого боя в районе Черных гор после любопытства пришло осознание того, что могут убить. Мы прочесывали кишлак и попали под обстрел снайперов-моджахедов. Потерь в этот раз не было. А вот в одной из операций в районе Чарикарз, когда была полковая операция, нам досталось сполна. Четверо бойцов из нашего взвода погибли, четверых тяжело ранили. Мы тогда выполняли задачу: разведать и доложить командованию о силах противника и нарвались на засаду. Было хорошо, когда нашему подразделению давали БРМ (боевую разведмашину) или БМП (боевую машину пехоты), с ними сам черт был не страшен, а не то что бородатый душман. Еще лучше, если и БТРы, и КамАЗы, и «Уралы» были бронированными. Мне кажется, что к концу афганской войны командиры стали больше жалеть солдат, старались не допускать больших потерь.

Ранение я получил летом 1987 года. Мы в очередной раз прочесывали зеленку (кустарниковые заросли, виноградники), там ведь как: на склонах гор то тут, то там расположены участки обработанной земли, дорога, снова какие-то насаждения. Бронетехника осталась в кишлаке, наш взвод направился в горы. Комвзвода – молодой лейтенант, только что прибывший из Союза, женившийся перед Афганом, приказал залечь на краю зернового поля. По нам палят со всех сторон душманы. Подходит наша БМП и стреляет поверх наших голов в сторону противника. Связи со стрелками БМП нет, чтобы предугадать, что мы находимся на линии огня. Обошлось. Когда сползли с горы, я нечаянно попал под БМП. Машина прошла надо мной, сорвав с меня амуницию. Я оказался на голом асфальте. Палю из подствольника. Бац! Осколки – в ноги. Затем осколок в голову. Моджахеды лупили по подошедшему танку, а осколки достались мне. Очнулся, гляжу, наш лейтенант лежит с оторванной рукой. Позднее в кабульском госпитале он жалел о… часах, что остались на оторванной кисти. Впихнули нас, раненых, во внутрь машины и отправили в полевой госпиталь. Затем в госпиталь Кабула. Подлечили, и я снова оказался в своем разведвзводе. И опять наш взвод ходит в разведку. То выискивали склады с оружием противника, то прочесывали местность, то сопровождали колонну. Домой я вернулся в конце января 1989 года, а через пару недель начался вывод наших войск из Афганистана.

Прошло немало лет, а в памяти стоят афганские горы.

Вернулся наш солдат на Родину, в Черепаново. Женился. Работал в совхозе «Златоустовский», после его распада – у Меньшикова в Широком Логу и у Тарасова в СПК. Двое старших детей: дочь Люба и сын Дмитрий родились в Черепаново, а младший Вадик уже артинский. Как участнику афганской войны Александру Ивановичу государство приобрело в поселке квартиру. Старшие дети уже обзавелись своими семьями, а младшего Александр Иванович воспитывает один. Он не скрывает своей гордости за Вадима, демонстрируя многочисленные награды школьника.

По-разному сложилась судьба воинов-интернационалистов. Кто-то из них нашел свое место в жизни, стал успешным, кто-то сломался, подсел на стакан, кто-то живет, как все сограждане. Александр Иванович Черепанов, награжденный орденом Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги», отмеченный и другими наградами, относится к категории «как все». Он рассуждает: «Могло ли быть иначе? Мог бы не участвовать в афганской войне?» Он недоумевает: «А как я мог отказаться? Ну и что, что имел право!»

Михаил Заводов, п. Арти

Фото В. Вяткина